Нам уже много приходилось говорить в предыдущих разделах о проблемах индивидуальной ответственности бизнесмена. Однако разговор на эту тему проходил в самых разных контекстах, тогда как сейчас подчеркнем главное: норма индивидуальной ответственности является одной из наиболее ярких и принципиальных особенностей бизнеса. И здесь нам хотелось бы показать как исторически сформировавшийся смысл этой нормы, так и механизмы ее конкретного проявления в повседневной деятельности бизнесменов.

Норма индивидуальной ответственности естественным образом формировалась в истории практически параллельно с развитием предпосылок бизнеса, а также разнообразных форм и институтов предпринимательства. Важной характеристикой периода ранних форм предпринимательства является то обстоятельство, которое часто упускается из виду. Это мощное влияние на человека общинной этики и психологии; принятие общиной на себя ответственности за поведение и результаты деятельности отдельных людей. Причем это влияние проявляется тем жестче, чем дальше в глубине истории оно просматривается.

Сошлемся в этой связи на работы князя П. А. Кропоткина, который в своем исследовании этики отмечает несколько удивительных моментов ее «работы» на материале примитивных сообществ алеутов. Ключевое нормативное слово в повседневном языке алеутов, позволяющее оценивать следование или неследование «правильным» образцам поведения, — слово «стыдно». Стыдно бояться неизбежной смерти, стыдно просить пощады у врага, стыдно опрокинуться со своей лодкой в гавани, стыдно первому устать в долгом путешествии и т.п. В том числе — стыдно проявить жадность при дележе добычи, и если это случается, то все остальные отдают жадному его долю, чтобы пристыдить его еще больше. У алеутов существует и еще одно правило, делающее, заметим, невозможным сколь-нибудь самостоятельное «предпринимательство»: в соответствии с нормами общественной жизни стыдно лично торговаться с покупателем, так как цену за предлагаемое добро должно назначить третье лицо (42, с. 72).

Таким образом, хотя торговой и предпринимательской деятельностью во времена античности и средневековья занимались конкретные люди, которые только в этом смысле персонально отвечали за результаты своей работы, тем не менее, сам характер организации этой деятельности во многом базировался еще на коллективной, общинной ответственности за способы ведения дела и за получаемый результат. За неудачи морских экспедиций и торговых караванов, за разорение торговцев и ремесленников обычно ответственность в конечном счете несли цеха или торговые объединения, в которых состояли эти торговцы и ремесленники, и убытки по предприятию равномерным образом раскладывались на всех членов данного цеха или объединения.

Постепенное нарастание меры индивидуальной ответственности в предпринимательстве с одновременным сохранением порой достаточно экзотичных форм общинной поддержки хорошо видны на примере обычая «дигур» (dighur), существующего вплоть до настоящего времени среди народности такали в Непале. «Дигур» — это небольшое сообщество друзей или родственников, которое образуется для совместной поддержки торговых начинаний участников. В отличие от современных российских предпринимателей друзья не начинают здесь дела сообща, по принципу «айда вместе». Каждый из участников такого сообщества вносит свой максимально возможный вклад в общий котел, и раз в год вся эта сумма вкладов по очереди отдается кому-то одному из членов этого объединения. В течение года получивший такой безвозмездный кредит человек волен развивать любое предпринимательское начинание. Если оно оказывается успешным, он просто в начале следующего года делает свой взнос в эту черную кассу. Если его мероприятие проваливается, никто не спрашивает с него его долгов. «Дигур» естественным образом заканчивает свое существование, когда по кругу обходит всех своих участников (см. 140, с. 55). Таким образом, общинная поддержка помогает предпринимателю как в накоплении начального капитала для своего дела, так и в принятии на себя риска за возможное разорение. Но сама работа и ответственность за ее успех уже полностью ложатся на того, кто взялся за предпринимательство.

Заметное нарастание акцента на индивидуальность и индивидуальную ответственность в истории этических учений приходится, как отмечал В. Вундт в одной из своих работ, посвященных обзору этических систем, на середину XIII в. В концепциях этики начиная с этого времени обнаруживается все более и более явное противостояние по линии «равенство — неравенство». Отчетливо заметной становится и связь тех или иных концепций с благосостоянием общества и уровнем предпринимательской активности в нем. Бедность общества способствует уравнительной психологии: чем оно беднее, тем сильнее действуют уравнительные тенденции и тем жестче в них порицание тех, кто стремится к выделению из общей массы.

При этом возведение этических норм общинной психологии в ранг новых глобальных этических и социальных учений было наиболее ярко реализовано в теориях анархистов и социалистов. При всей внешней привлекательности и красоте выдвигаемых ими положений в основе их концепций лежало примечательное допущение, на которое обратил внимание Вундт. И те, и другие заложили в основу своих моделей идеального общества правило, эффективно действующее в родовом строе,— «каждый за всех». Но это правило всегда действовало эффективно только в рамках своего рода и никогда не распространялось на соседние племена и общины. Более того, как раз в этих отношениях действовал обратный принцип, уже описанный выше психологический механизм «мы» и «они», ориентированный на противоборство и соперничество. И по своей энергетической силе принцип «мы» и «они» не уступал норме «каждый за всех». Насколько реально оказалось построить общество, основанное на ориентации только на половину из действующих в нем энергетических сил, нам сегодня уже известно.

Гораздо более удачным компромиссом между этими идеологиями, как показал исторический опыт, оказалась формулировка, выраженная наиболее явно в Декларации прав человека и гражданина. Все люди рождаются с равными правами и возможностями, и главная обязанность государства в этом смысле — обеспечить такое равенство. Но то, как люди реализуют свои права и возможности, определяет индивидуальный выбор и ответственность каждого человека. И только от него самого зависит, каких результатов он сможет добиться на своем пути.

Когда мы спросили одного из своих знакомых бизнесменов, каково его наиболее интересное впечатление от только что состоявшейся поездки в Калифорнию, он ответил: «Вы не поверите. Там, конечно, много замечательного и красивого. Но меня совершенно поразил один маленький эпизод. Как-то мой сопровождающий остановил меня около симпатичной виллы и спросил, нравится ли она мне. Я честно ответил, что да, и тут он рассказал мне историю. Оказывается, много лет тому назад ему предложили купить здесь тогда еще пустовавший кусок земли. «Я слишком долго сомневался, нужно ли мне тратить на это деньги, — рассказывал американец, — и землю купил мой старый приятель, у которого средств тогда было еще меньше, чем у меня. Через несколько лет здесь началось интенсивное строительство, и цена земли выросла в несколько десятков раз. Он продал маленькую часть своего участка и на эти деньги построил эту замечательную виллу. Так что он оказался гораздо умнее меня. И эта история меня многому научила».

«Больше всего, — сказал рассказчик, — меня поразили не сама эта история, а тон, которым она была рассказана. Я не могу себе представить, чтобы кто-то из моих знакомых вот так, без тени зависти, обиды или хотя бы без издевки над собой рассказал что-то подобное. Этот человек не ругал себя и не ругал своего приятеля. Он говорил о своей собственной ответственности, и я тогда понял: вот чего нам сегодня так не хватает...»

Однако рассказы о Декларациях прав человека и красивые истории про американцев вряд ли способны дать полное представление о том, что же такое этика индивидуальной ответственности и в каких условиях она может формироваться. Мы не станем здесь рассказывать об американской системе воспитания детей и подростков, где развитию именно этого качества уделяется особое внимание. Вместо этого честнее будет показать, какими жесткими и болезненными средствами формирует индивидуальную ответственность бизнес, и в особенности современный российский бизнес.

Для начала вспомним одну из расхожих фраз на тему: как бизнес делается у них. «Бизнес там вообще делается на честном слове — снял трубку, позвонил, провернул сделку, рассчитался — и никаких проблем».

Эти рассказы чистая правда в том смысле, какой чистой правдой часто бывают рассказы об удивительных случаях, происходивших с вашими друзьями. В бизнесе действительно так делается, делается достаточно часто, и почему это делается так, тоже совершенно понятно — исходя из принципа целесообразности. Время — деньги, а возможность очень быстро осуществить какую-то операцию. Особенно если ее успешность зависит от того, что бизнесмен располагает какой-то оперативной информацией, которая вот-вот может стать достоянием других, — это большая ценность. Поэтому в этой ситуации можно и целесообразно рискнуть — но именно рискнуть. Отношения же, построенные «на честном слове», целесообразно поддерживать с давними партнерами, поставщиками или дилерами, лишь пока основные особенности ситуации вашего взаимодействия остаются неизменными. В противном случае любой бизнесмен предпочтет потратить время, но все же, как следует оформить новые договорные отношения.

Потому что бизнес «на честном слове» — это все же не естественное внутреннее правило этики построения отношений, а скорее все учащающиеся приятные исключения из другого правила. Базовое же правило состоит в заключении всесторонних, все предусматривающих формальных юридических договоров и жестком требовании их исполнения. И это вполне понятно — в бизнесе у каждого есть свой интерес, и всегда может возникнуть соблазн отойти от устно проговоренных условий, если за этим обнаружится большая выгода.

С другой стороны, поскольку договор является единственной основой, в конечном счете определяющей правила взаимоотношений, именно вокруг него в бизнесе возможны жесткие игры, в чем-то тоже характеризующие внутреннюю этику цеховых взаимоотношений.

Телефонный звонок, раздавшийся в кабинете руководителя нефтеторговой компании, отвлек его от беседы с нами. По мере разговора лицо руководителя все больше и больше мрачнело. Под конец, отдав несколько коротких распоряжений, он положил трубку и повернулся к нам, пытаясь сохранить на лице вежливую улыбку: «Извините. Но дело очень серьезное. Вышло новое распоряжение правительства, и несколько составов с топливом застряли на границе. Если этот вопрос быстро не решить, то заказчик может и автоматчиков прислать...»

На наш изумленный вопрос: «Но разве это не есть тот самый форс-мажор, который освобождает от обязательств?» —руководитель лишь снисходительно махнул рукой в ответ на нашу наивность. «Какой может быть форс-мажор, когда тут такие деньги ?»

Прекрасно понимая, что этот пример относится к этапу «дикого» утверждения правил бизнеса, заметим все же, что через подобные периоды проходили в процессе становления бизнеса практически все страны. И, несмотря на всю дикость таких способов разрешения проблем, именно в них выковывается ключевое для бизнеса правило — неизбежность ответственности по договору. Позже, с наступлением более цивилизованных отношений, роль автоматчиков берут на себя арбитражные суды, комитеты по банкротству, долговые тюрьмы и т.п. Но принцип остается неизменным: в деловых отношениях бизнесменов нет иных «объективных обстоятельств», кроме жестко оговоренных совместно подписанным договором.

С другим поворотом той же темы можно встретиться на примере постоянно и подспудно ведущейся в бизнесе игры, которую можно было бы назвать «дураков учат». Любой серьезный бизнесмен стремится к тому, чтобы в договорах, заключаемых им с другими организациями и партнерами, присутствовали некоторые пункты, которые защищали бы его интересы или предоставляли ему определенную выгоду в случае, если партнер недостаточно ясно оговорит свои интересы и свою выгоду.

«Моя работа сейчас, —рассказывал юрист крупной компании, — связана главным образом с расширением сбытовой сети. Мы ищем организации-партнеров в регионах, и моя задача — заключить с ними выгодные для нас договоры. К примеру, если у них есть недвижимость, то мы предлагаем им оформить отношения в виде акционерного общества, потому что тогда в случае выхода они уже не смогут забрать обратно свое имущество, а только деньги по номиналу. А если мы организуем общество с ограниченной ответственностью, то это будет менее выгодно для нас, потому что здесь они полностью забирают свою долю и свое имущество...»

С точки зрения повседневной морали, такие действия несомненно выглядят как не совсем чистоплотные. Однако ключевой тезис бизнеса: каждый сам отвечает за свое дело. И если человек недостаточно хорошо знает законодательство и подписывает договор с ущемлением своих интересов — это его проблема. В конце концов, у него была возможность изучить необходимые юридические тонкости, касающиеся договорных отношений, или потратить деньги на профессиональную экспертизу. Ведь никто не обязан это делать за него.

Эта этика выглядит жестко, но работает эффективно. Именно из таких ситуаций к предпринимателю очень быстро приходит внутреннее чувство индивидуальной ответственности. Чувство, которое приводит к серьезным переворотам жизненной философии.

Мне часто толкуют о социальной ответственности Предпринимателя перед обществом. Но я не разделяю толстовских идей о любви ко всему человечеству. Я вообще не понимаю, что значит любить общество. Я понимаю, что значит любить маму, жену, ребенка. Я понимаю, что такое ответственность перед друзьями и коллегами. Однако это вовсе не значит, что я противник благотворительности. Я знаю: нужно кормить нуждающихся — тем самым можно избежать катаклизмов в обществе. Поэтому надо давать деньги бедным и не увиливать от налогов. Чем большее количество людей будет жить нормально, тем спокойнее будет мне. Но я категорически не помогаю тем, кто сам может зарабатывать себе на жизнь» (8, с. 74).

«Предпринимательство, — речь, разумеется, о честном предпринимательстве, — раскрепощает человека, оно дает ему независимость, развивает инициативу, творческие возможности. Поэтому оно — добро. Или путь к добру. Справедливо и целесообразно то, что выгодно для человека. А потом, из совокупности человеческих выгод строится благополучие государства. А вовсе не наоборот...» (8, с. 79).

Так говорят уже сегодня современные российские бизнесмены. И можно не сомневаться, что очень скоро их будет заботить и ответственность за общество, в котором они живут. Потому что. По логике индивидуальной ответственности бизнеса, это чувство просто должно прорасти вместе с масштабами развиваемого дела. Человек отвечает только за себя и за своих близких, пока у него маленькое дело. Он отвечает за десятки, сотни и тысячи своих сотрудников, когда дело его растет. И он неизбежно приходит со временем к осознанию индивидуальной ответственности за состояние всего общества, потому что это тот мир, в котором живет он сам, его близкие и его сотрудники.